И неба будет мало - Страница 39

Ивон удивил его голос, ставший неожиданно таким тихим, мягким и глубоким. Ей даже показалось, что они одни в этой машине, а за рулем… Да какая разница, есть ли кто-нибудь за рулем? Ивон почувствовала, как ладонь Рассела мягко накрыла ее руку, как его пальцы ласково погладили ее пальцы. В этом прикосновении не было ничего пошлого, ничего вызывающего. Оно было нежным и ласковым. Через него по ее венам пробежало то самое тепло, которого ей так не хватало.

Ивон закрыла глаза, целиком отдавшись этому мгновению, полному тепла и нежности, понимания и легкой грусти оттого, что это мгновение должно закончиться. Ей не хотелось ни открывать глаз, ни убирать своей руки, согретой чужим теплом. Но больше всего в тот миг ей не хотелось думать ни о прошлом, ни о настоящем, ни о будущем. Отрезанная от всего остального мира одним мгновением, она испытывала настоящее блаженство…

Через несколько минут машина затормозила у дома Салли.

— Ну выходите, голубки, — пренебрежительно бросила им Салли. — Приехали.

Ивон вышла из машины и недоуменно посмотрела на подругу. Ей показалось или Салли действительно на что-то обижена? Может, Рассел задел ее высказыванием о стервах?

— Салли, все в порядке? — шепотом спросила Ивон. — Я тебя ничем не обидела? Или просто тебе надоело мое нытье в «Смоуке»?

— Успокойся, Ив, все в порядке, — невесело усмехнулась Салли. — Наверное, ты права. Я жутко одинокий человек.

— Ты уверена, что хочешь пригласить Рассела? Может, ты хочешь поговорить со мной? — продолжала настаивать Ивон.

Салли тряхнула головой и в одно мгновение превратилась в прежнюю, беззаботную красавицу.

— Я просто чертовски хочу спать, — подмигнула она подруге. — А вот ты, по-моему, боишься остаться один на один со своим кавалером. И кто еще совсем недавно твердил мне о том, что, кроме Джерри, ей никто не нужен?

— Я не хочу сейчас думать о Джерри, — вяло улыбнулась Ивон.

— Вот и прекрасно, — шепнула ей подруга. — Просто забудь о нем.

Сославшись на усталость и головную боль, Салли действительно скоро ушла спать, а Ивон с Расселом остались одни в ее гостиной. Ивон пренебрегла своим обычным правилом и заменила неразбавленный виски легким коктейлем.

— Напрасно вы это сделали, — предупредил ее Рассел. — Скоро у вас, как и у вашей подруги, заболит голова. Это железное правило всегда срабатывает: никогда не понижайте градус алкогольных напитков.

— Плевать на больную голову, — махнула рукой Ивон. — И вообще, я в вас верю, Рассел. Если что, вы дадите мне спасительную таблетку.

— Второе железное правило: никогда не принимайте алкоголь с таблетками, если вы не знаете о том, как они взаимодействуют. А вообще ваша подруга права, Ивон…

— Вы о чем?

— Вы ведь действительно очень наивны. Если бы я был не вашим редактором, а каким-нибудь коварным незнакомцем, то запросто мог бы смешать дьявольский коктейль из таблеток и опоить вас до потери сознания.

— Но вы мой редактор и вовсе не незнакомец. С незнакомцем я никуда бы не поехала. Впрочем… — немного подумав, добавила Ивон, — теперь я уже ни в чем не уверена.

— Теперь?

— Теперь, когда я поняла, что живу с незнакомцем.

— И все-таки, может быть, поделитесь своими проблемами?

— Опять терзать ваши уши занудством? Нет уж, увольте. И потом, Рассел, мне совсем не хочется вспоминать сегодня о том, что случилось.

— «Я подумаю об этом завтра»? — с улыбкой процитировал Рассел.

— Ну что вы, я вовсе не Скарлетт О'Хара. Скарлетт уже ушла и спит в соседней комнате, — кивнула Ивон в сторону спальни Салли. — Скорее я ее беспомощная подруга Мелани. Да и этим я, наверное, себе очень польстила. Ну вот, опять я впала в старческое занудство. Рассел, а давайте перейдем на «ты», раз уж все так получилось?

— Я бы предложил вам это и раньше, чем «все так получилось», — засмеялся Рассел. — Вот только не был уверен, что вам это понравится.

— Такие вещи не должны нравиться или не нравиться. Мне кажется, они должны происходить естественно, сами собой.

— Наверное, ты права. Только стеснительность никуда не денешь. Это, кажется, врожденное.

— Неужели ты стеснительный? — улыбнулась Ивон и покачала головой. — Может, это стереотип, но мужчина с такой внешностью, как у тебя, просто обязан быть…

— Развязным? Нахальным? А, забыл, еще жутким бабником, — печально усмехнулся Рассел. — Вот это меня, пожалуй, и губит. Женщины всякий раз смотрят на меня и думают: жуткий бабник, с ним, наверное, лучше не связываться.

— Значит, эти женщины не говорили с тобой… или не слышали тебя. Обычно, когда начинаешь говорить с человеком, все сразу встает на свои места. То есть, я хочу сказать, ты начинаешь понимать, кто перед тобой: свой или чужой, близкий или далекий, друг или любимый человек.

— Ты правда так думаешь?

— Раньше думала, — призналась Ивон. — А сейчас не знаю. Как будто все перевернулось вверх тормашками.

— Зато я знаю… — Голос Рассела снова стал тихим и нежным, как тогда, в машине.

— Что знаешь?

— Знаю, как заставить тебя забыть о том, что тебя так гложет. — Он придвинулся к Ивон и ласково взял в руки ее лицо. — У тебя такой испуганный взгляд.

— Испуганный? — тихо переспросила Ивон.

— Не совсем. У тебя взгляд человека, который делает что-то в первый раз.

— Да, все это словно впервые, — пробормотала Ивон.

Рассел наклонился к лицу Ивон и поцеловал ее в губы. Поцелуй был нежным, таким же нежным, как прикосновение его ладоней. Ивон показалось, что кто-то дал ей глоток теплого молока. И это было очень приятно. Но, увы, не более чем приятно.