И неба будет мало - Страница 8

Конечно, ему наплевать, раздраженно подумала Ивон. Он ведь устроил весь этот цирк только из-за своих дурацких принципов. Можно подумать, ему вообще было дело до того, что я ушла из дома. Не сомневаюсь, Майкл уже вручил ему утешительный приз. Нашел какую-нибудь красотку с пятым номером груди.

Тогда зачем весь этот бред? Зачем Хелена на свидетельском месте вещает с серьезным лицом о каких-то глупостях?

— Мисс Колхэм, расскажите суду о том, как Джерри Уэллинг обращался со своей женой. Давайте вспомним тот эпизод, когда миссис Уэллинг обратилась к своему мужу с невинной просьбой навести в доме порядок…

— Протестую, ваша честь! — крикнул Каммингтон. — Что значит — с невинной просьбой? Мисс Даффин пытается обелить клиентку и склонить вас на свою сторону. Мисс Колхэм еще не успела начать свой рассказ, а мисс Даффин уже берет на себя смелость делать выводы.

— Протест принят. — Алисия Таккер ударила по столу деревянным молотком. — Продолжайте без оценок, мисс Даффин.

— Хелена, — невозмутимо продолжила Фиона Даффин, — пожалуйста, расскажите присутствующим о том, что случилось, когда миссис Уэллинг попросила своего мужа убраться в доме.

— Это было в тот день, когда мы втроем — Салли Мелон, Ивон и я — собрались посидеть в кафе…

У каждого из нас есть свои нелюбимые занятия. Для Джерри Уэллинга этим занятием была уборка.

Мисс Диана Уэллинг, мать Джерри, была не слишком современной женщиной, а потому считала домашние хлопоты исключительно женским делом. Именно по этой причине Джерри-маленький, а потом и Джерри-большой, считал, что плита предназначена для того, чтобы хранить в ней противни, и что белье попадает в стиральную машину каким-то волшебным образом, совершенно без человеческого вмешательства.

Увы, этим восхитительным мужским иллюзиям суждено было разрушиться в тот самый день, когда Джерри и Ивон решили, что уже не могут жить порознь.

Мать Ивон Дженкинс, в отличие от матери Джерри, была довольно современной женщиной и понимала, что если оба супруга зарабатывают деньги, то и обустройством домашнего очага они тоже должны заниматься вместе. Поэтому Ивон-маленькая, а затем и Ивон-взрослая, не видела ничего сверхъестественного в том, что мужчина стоит у плиты, вооруженный поварешкой, или у раковины, вооруженный губкой для мытья посуды.

Джерри почуял неладное уже тогда, когда в первый вечер их переезда — тогда еще в съемное жилье — Ивон приготовила ужин, а после ужина вопросительно покосилась на Джерри.

— Все было очень вкусно, — пробормотал Джерри, который еще не расшифровал природу ее загадочного взгляда.

— Я рада, что тебе понравилось, — улыбнулась Ивон, до которой еще не дошло, насколько Джерри далек от того, чтобы понять ее намек. — Вот только мне не хочется, чтобы мы откладывали это на завтра.

— Что — это? — недоуменно поинтересовался Джерри.

— Посуду. Терпеть не могу просыпаться и видеть на кухне грязные тарелки.

— А-а… Так помой сегодня. Я приму душ и согрею для тебя постельку.

Лицо Ивон вытянулось, а брови поползли вверх.

— Я? — спросила она, все еще надеясь, что ослышалась.

— Погоди, ты что, хочешь, чтобы я это сделал? — ошалело уставился на любимую Джерри.

— Естественно, я ведь готовила.

— Да, естественно то, что ты готовила. Но совсем не естественно, что я должен мыть посуду.

— То есть как?

— Чего тут непонятного? Ты женщина, значит, ты моешь посуду, готовишь, ну и все такое.

— Все такое?! — не выдержала Ивон. — А чем же ты будешь заниматься, если я буду делать «все такое»? Валяться в постели?

— Ну почему же валяться. Я могу заняться делом, — пробормотал Джерри. — У меня статья не дописана, а мне нужно закончить ее к понедельнику.

— По-твоему, у меня нет дел, кроме этой посуды? — вспыхнула Ивон. — Я ведь тоже работаю, если ты не забыл. И вообще, что это за дискриминация? Почему я должна тянуть на себе дом только потому, что я женщина?

— Ну… — окончательно растерялся Джерри. — Вообще-то я так привык.

— От дурных привычек нужно избавляться, — отрезала Ивон.

— Да я даже не знаю, как мыть эту чертову посуду! — взорвался Джерри.

— Когда ты ел из нее, она не казалась тебе чертовой.

— Если бы я знал, что ты заставишь меня это делать, — брезгливо покосился Джерри на грязные кастрюли и сковородки, — я бы не стал ужинать.

— Отлично. Значит, будем питаться в ресторане.

— Не знал, что у нас такие большие гонорары, — ехидно заметил Джерри.

— Значит, сядем на диету, — сухо ответила Ивон.

В тот момент Джерри окончательно понял, что перемены неизбежны. Отныне ему предстояло не только жить вместе с Ивон, но и заниматься делами, которые до сих пор его не касались.

Ивон была упряма, но Джерри был еще упрямее. Поначалу они, подобно героям валлийской сказки про старуху и старика, которые никак не могли разобраться, кому же из них нужно встать и закрыть дверь, упорно ждали, кто сдастся первым. Но когда все тарелки, на которых с того памятного вечера разогревались лишь готовые пиццы, закончились, а слой пыли на телевизоре вырос до такой степени, что на экране можно было выводить пальцем надписи, для упрямцев настало время принять хоть какое-то решение. После домашнего совета, организованного Джерри, решение таки было принято.

Ивон и Джерри договорились все делать по очереди и расписали график уборки, готовки и мытья посуды на месяц вперед. Джерри пришлось познакомиться с запахом сгоревшего в духовке мяса, узнать, для чего предназначается «та мягкая цветная штуковина с шершавым верхом» и «та здоровая ложка с дырками», понять, почему рубашки лучше менять каждый день, и постигнуть наконец тайну стиральной машины. Эти маленькие открытия удивляли его, но не радовали.